Согласен с острым названием статьи Л. Рябиченко («Семья здесь больше не живёт», «ЛГ», № 46–47). Да, семья в новой России не живёт, а выживает, а число детей, принудительно разделённых с родителями, составляло в течение многих лет в среднем более 300 человек в день, постепенно убывая и достигнув в 2011 году 230 в день. Но и число детей в России неуклонно убывает, даже несмотря на рост рождаемости в последние годы, – слишком страшен был удар «псевдореформенных» 1990-х.
Да, систему надо менять. И ясно, как это делать. Надо законом «повернуть» социальную систему на помощь семье на дому, «встроить» опеку в эту восстановительную помогающую работу.
Но вот парадокс: как только появляются конкретные предложения, в том числе и Общественной палаты РФ, сразу возникает мощная «антиювенальная» кампания.
О двух законах, критикуемых Л. Рябиченко:
Идея социального патроната – создать правовое основание, ныне в российском законодательстве отсутствующее, для социально-реабилитационной работы с семьёй, так сказать, на «амбулаторной основе», т.е. без отобрания ребёнка. Сразу скажу, что этот законопроект и с нашей точки зрения крайне несовершенен и не выполнит указанной благой задачи. Эта позиция отражена в представленном в Госдуму Экспертном заключении Общественной палаты. Только мы предлагаем варианты улучшения этого и других законодательных актов, а Рябиченко и её антиювенальные коллеги только ругаются и обвиняют.
Но самое парадоксальное и даже внушающее ужас – это протест защитников российской семьи против общественного контроля интернатов для детей-сирот. В Госдуму были доставлены коробки с 85 тысячами подписями под обращением к В. Путину и С. Нарышкину затормозить принятие указанных двух законов. Причём, если в аргументах против закона о социальном патронате есть своя логика и всё-таки говорится о необходимости защиты семьи, то законопроект об общественном контроле детских интернатов критикуется исключительно с позиции защиты интересов чиновников. В этом же духе выступает и Л. Рябиченко.
Уверен, что Л. Рябиченко и её антиювенальные коллеги хорошо осведомлены о том, что интернатная система – это основа того, что справедливо называют «корпорацией Россиротпром». Именно на интернаты, в которых постоянно находятся около 300 тысяч российских детей (80 тысяч сирот и более 200 тысяч детей, сданных под надзор государства по заявлению родителей, в основном это дети с ограниченными возможностями здоровья), выделяются миллиарды рублей бюджетных ассигнований, но сколько из них доходят до детей, никому не известно. Основные источники наживы коррумпированных чиновников: капитальный ремонт интернатов, огромная гуманитарная помощь, махинации с детскими квартирами, ради чего детям ставят психиатрические диагнозы с целью их пожизненной изоляции в системе психоневрологических интернатов, и, конечно, бесконтрольная «взяткоёмкая» система усыновления.
Как могло случиться, что радетели родительства выступили в защиту закрытости системы, уже много лет разрушающей российскую семью?
И совсем невозможно понять, почему их не заботит проблема защиты детей, находящихся в интернатных учреждениях в полной зависимости от администраций этих учреждений.
Борис АЛЬТШУЛЕР,
председатель правления РОО «Право ребёнка», член Общественной палаты РФ
Но почему же сотни тысяч детей в интернатах?
